Дик Дуерксен
Каждый день, сразу после того, как приходила почта, Арт спускался в школьный вестибюль и медленно направлялся к стене, на которой висели почтовые медные ящики. Размер дверцы на каждом ящике был около десяти сантиметров, и она имела сложный замок, чтобы гарантировать сохранность содержимого. Ящик #231 принадлежал ему, и в декабре он постоянно пустовал.
Сегодня было 24 декабря, канун Рождества. Арт долго стоял перед почтовыми ящиками, почти уже было собравшись уходить, и все же он решил на всякий случай проверить свой ящик, вдруг сегодня результат будет не такой, как всегда.
Наконец, он шагнул вперед, потянулся и набрал специальный код для открытия ящика #231. У него в сердце была грусть, но и надежда.
Тоска по дому
Арт был 13-летним коренным американцем из племени могикан, и ходил в государственную школу-интернат в Лоуренс, Канзас. Он предпочел бы жить со своими родителями, тремя сестрами и двумя братьями у себя дома в резервации Меномини в Висконсине, но там не было школы. Правительство Соединенных Штатов решило подписать контракт с «Хаскелл», частной школой в Лоуренс, и вожди на совете племен согласились отпустить детей.
За исключением жарких летних месяцев и двух коротких недель на Рождество, школа «Хаскелл» стала для Арта домом. В школе царила военная дисциплина. Еда была второсортная, несравнимая с той, которую готовила мама Арта дома. Каждый день он должен был носить форменную рубашку с яркими красно-черными квадратиками, указывающими на то, что он был индейцем, человеком, предположительно, имеющим меньшую ценность, чем его учителя и другие люди, проживающие в городе.
Арт чувствовал себя униженным и одиноким. Его сердце так сильно болело, что он боялся, что оно разобьется. Он старался не смотреть на других учеников, будучи уверенным, что они увидят слезы, наполнявшие его глаза. Каждое мгновение он хотел оказаться дома со своей семьей в резервации Меномини. Особенно на это Рождество.
На самом деле «дом» был не совсем в Висконсине, «дом» был далеко на востоке в горах, в том месте, которое теперь называлось штат Нью-Йорк. Но, поскольку правительству понадобилась эта земля, все его племя могикан «убрали» и «переселили» в чужие леса и пустыню Висконсина. По прибытии каждому могиканину дали новое имя, а семье выделили 90 акров земли.
Когда дедушка Арта встретился с агентом-индейцем в своем новом доме в резервации, тот сказал, что все новые имена уже разобраны. «Поэтому, я дам вам свое имя, — сказал агент. — Я из Англии, и меня зовут Чёрч. Вы будете мистером Джорджем Чёрч».
Были назначены люди для того, чтобы научить американских индейцев фермерству, но из этого ничего не вышло. Вместо того, чтобы стать фермером, отец Арта решил стать строителем, мастером-плотником, использующим местные деревья и легко доступные шиферные блоки для строительства прочных домов для индейцев. Он был хорошим подрядчиком, но строительство каменных домов было тяжелой работой, требовавшей мастерства отца Арта и всех его сыновей. Они работали помногу часов в день, очень медленно выстраивая успешный бизнес.
Когда Арту исполнилось 11 лет, он попросился в школу. Отцу и матери было нелегко отпустить его, но в конце концов семья разрешила ему принять билет на поезд от агента резервации и поехать в далекий Канзас.
Арт был рад, что сможет учиться, но всегда с нетерпением ждал каникул. Особенно на Рождество.
Лучший подарок
В этом году, который был третьим годом его пребывания в школе Хаскелл, рождественских каникул не было. Мир захлестнула сильная эпидемия гриппа, принеся много смертей по всей Америке, особенно среди коренных американцев в резервациях. Администрация школы, опасаясь, что отправившиеся на каникулы ученики могут привести с собой заразу, закрыли школу, отправили учеников на карантин и отменили поездки на каникулах.
Никто не мог поехать на Рождество домой.
Арту казалось, что отменено само Рождество, и он боялся, что никогда уже не попадет домой.
Замок, наконец, щелкнул и дверца ящика №231 открылась.
Внутри лежал небольшой конверт.
Арт увидел на конверте неровный мамин почерк, быстро достал его из ящика, спрятал его в одном из карманов куртки, и выбежал в холодный канзасский полдень. Его сердце разрывалось от счастья, и его ноги вытанцовывали под радостную мелодию! Письмо из дома! От мамы!
На мгновение все казалось хорошо.
Он побежал в свое особенное потайное место под лестницей общежития, где его никто не мог найти, и осторожно открыл конверт. Внутри он нашел очень простую, сделанную его мамой, открытку.
Это было целое состояние для мальчика, одетого в красно-черную рубашку, плачущего от радости под лестницей.
«С Рождеством, сынок», — написала мама темным карандашом. Затем она нарисовала красивое сердце и написала слова: «Мы с нетерпением ждем, когда ты приедешь домой». Под сердечком мама написала еще три слова, родных слова, подытоживающих все, что Арт знал о Боге, и Иисусе, и Рождестве, и семье.
«С любовью. Мама».
Там было кое-что еще. Мама аккуратно пришила к открытке яркую серебряную монету в 10 центов. Она не сказала ему, на что ее потратить, или зачем она ее прислала, или что-то еще. Она просто крепко пришила ее, чтобы она не выпала на почте. Он мог использовать ее по своему усмотрению! Целых десять центов. Это было целое состояние для мальчика, одетого в красно-черную рубашку, плачущего от радости под лестницей.
Он осторожно потер большим пальцем монету и читал слова снова, и снова, и снова. Суть Рождества не в подарках; она в семье! Они любили его! Они хотели, чтобы он приехал домой!
Арт часто говорил, что сделанная мамой открытка — радость от того, что семья любит его — была самым лучшим подарком в его жизни!
Он так и не потратил монету в десять центов.
Дик Дуерксен, пастор и рассказчик, живет в Портленде, Орегон, Соединенные Штаты.