Дик Дуерксен
В город съехались сотни пасторов, приветствуя старых друзей, быстро заводя новых, и устремившись в конференц-центр для участия в больших встречах. Огромные плакаты провозглашали, что они приехали, чтобы познакомиться с лучшими способами распространения Божьей любви.
Один пастор сидел в парке через дорогу от конференц-центра. «Это трудно, — сказал он мне. — Я приехал на эти встречи, но, когда я направлялся к двери, Бог остановил меня и сказал, что я должен сидеть здесь, за этим столом в парке, вместо того чтобы зайти внутрь».
Как они только могли?
Он наблюдал за толпами людей, когда обратил внимание на одну женщину. Она была молода, женщина, которая, казалась невидимой для сотен пасторов, открывающих и закрывающих двери конференц-центра. Одна из тех грязных бездомных, которые ходят в толпе с бумажными плакатами, сообщающими об их нужде и голоде. Она стала как можно ближе к двери и запах ее немытого тела проникал в вестибюль при каждом открытии большой стеклянной двери.
«Я наблюдал, — сказал мятежный пастор. — И ждал, что кто-нибудь даст ей еды, бутылочку воды, подарит улыбку. Вместо этого, несмотря на то что все они видели ее, каждый тщательно делал вид, что не замечает ее».
Ты же знаешь, что нужно делать. Почему бы тебе не пойти и не поздороваться с ней?
Она махала своей табличкой. Она подпрыгивала, но не очень высоко. Она пропела несколько фальшивых нот. Она кричала. Ничего из этого не сработало, и ее карманы оставались пусты.
Поток пасторов замедлился по мере того, как из вестибюля начала доноситься духовная музыка, мимо незамеченной уличной бродяги, и тонущей в шуме дневного движения.
Она оперлась о бетонную стену. Сокрушаясь, сожалея, удивляясь. Вытирая слезы рукавом своей грязной куртки. Сегодняшний день будет, как все другие дни, отмеченные голодом, болью, отвержением и слезами.
Пастор начал готовить проповедь, которую с удовольствием прочел бы всем другим пасторам, игнорирующим эту девушку.
«Все это очень разозлило меня, — пожаловался он. — Здесь находится эта молодая девушка, на чьем плакате написано, что она бездомная и нуждается в помощи, но никто из этих пасторов не помог ей! В тот момент Бог не мог гордиться мной, потому что у меня в голове были очень плохие мысли. Я очень злился!»
Затем Бог заговорил. «Эй, ты. Да, ты, пастор Гейб. Ты же знаешь, что нужно делать. Почему бы тебе не пойти и не поздороваться с ней?»
«Конечно же, я так и сделаю, — улыбнулся пастор Нейб. — Я сделаю это с удовольствием!»
Что я мог сделать?
Он встал и медленно направился через дорогу к центральному входу конференц-центра.
«Доброе утро, — сказал он, глядя ей в глаза с открытым и доброжелательным лицом. — Меня зовут Гейб».
«Я — Моника», — пробормотала она, инстинктивно кутаясь в свою куртку, будто защищаясь от жестокого обращения, которого ожидала.
«Вон там есть столик в тени. Не хотите сесть там и поговорить?»
Его приглашение было для нее неожиданным, и она последовала за ним, как котенок, которому предложили блюдце молока.
Он рассказал ей, что думает о ней Бог, что она красива, и как сильно Бог любит ее. Затем он спросил, слышала ли она когда-нибудь об Иисусе, встречалась ли с Ним, и хотела бы она иметь отношения с Ним.
Моника ответила утвердительно, и они оба заплакали. Затем они помолились. Пастор и девушка за столом в тени рядом с конференц-центром.
«В чем ты нуждаешься?» — спросил пастор Гейб.
«Я уже много лет не была внутри помещения. Я не могу спасть по ночам. Это опасно. Я устала. Меня били. Я хочу принять душ. Я даже уже не чувствую себя женщиной. Я чувствую себя животным».
«У вас есть место, где вы хотели бы остановиться?»
«Да», — ответила она. Затем задумалась.
«Сколько оно стоит?»
«Очень дорого».
Бог подготовил его к этому моменту. Перед самым приездом на съезд пастора Гейба навестил его старый знакомый. Мужчина ехал три часа, попросил пастора Гейба позавтракать с ним и затем дал ему тысячу долларов. Наличными. «Это Божьи деньги, — сказал жертвователь. — Используйте их для служения».
«Как насчет того, чтобы я помог вам на целых 10 дней забыть об улице?» — спросил пастор Гейб.
Глаза Моники загорелись давно забытым огнем.
Потребовалось некоторое время, но пастор Гейб нашел ей хорошее жилье и вкусную еду. Душ. Чистую кровать. Для одной. Десять ночей и десять дней. В безопасности.
Что еще я мог сделать?
Пастор Гейб медленно шел в направлении конференц-центра, вспоминая улыбку на лице Моники, оглядываясь по сторонам, стараясь заметить кого-нибудь еще.
«Там, — прошептал Бог. — Видишь того мужчину в паре кварталов отсюда, одиноко сидящего на траве? Я хочу, чтобы ты подошел к нему, сел рядом и спросил, с Ямайки ли он».
«Ямайка? — пастор Гейб рассмеялся над тем, какое у Бога чувство юмора. — Это безумие, но я сделаю это!»
Пастор Гейб пропустил пару такси, перешел улицу и медленно подошел к мужчине, одиноко сидящему на траве, мрачно уставившемуся в небо.
«Привет, — сказал пастор Гейб, —У меня дома есть много друзей, которые, ну, такие хорошие люди. И, они с Ямайки, и, когда они переживают трудные времена, они просто начинают петь, и, вдруг, жизнь изменяется, их настроение улучшается и, неожиданно, они начинают радоваться, хотя раньше им было совсем не до этого. Вы знаете об этом?»
Мужчина посмотрел на Гейба, подмигнул и начал петь.
Следующие три дня Гейб и его новые друзья разошлись по всему городу. Из гетто в парк, в зоопарк, повсюду, собирая тех, кто хотел сделать что-то особенное.
«Должно быть, я рассказал о Христе и помолился с сотнями людей! И эта большая толпа людей на протяжении последующих трех дней ходила со мной в центре города. В воскресенье утром я отвел их всех в ресторан на завтрак. Мы заполнили весь ресторан и хорошо провели время. Невероятно. Можно было бы организовать церковь».
Дик Дуерксен, пастор и рассказчик, живет в Портленде, Орегон, Соединенные Штаты.