Дик Дуерксен
Он ждал Рождества много месяцев, каждое утро делая зарубку на бревне рядом со своей кроватью, просто чтобы напомнить себе, что ему почти 12 лет. «В двенадцать лет ты становишься мужчиной», — сказал ему папа, и Виктор был готов, даже несмотря на то, что до знаменательного дня оставался еще целый месяц! Приближался его день рождения, а затем и Рождество!
Каждое утро Виктор вставал ни свет ни заря и спешил выполнить порученную матерью работу по дому. «Покормить цыплят. Собрать яйца. Покормить собаку. Принести достаточно дров, чтобы поддерживать огонь». И еще, и еще.
Только пара часов в день были по-настоящему «его». Эти часы он приберегал для прогулок по горным массивам Нью-Мексико со своей собакой Патчем.
На вершине самого высокого горного массива, который его друзья из племени навахо и зуни называли Эль Морро, «Замок», были древние руины. Они часто использовали узкую расщелину, чтобы взобраться на гору и осмотреть осыпающиеся стены из красного песчаника на ее вершине.
Он знал, хочет получить на Рождество. Мама разрешила ему купить настоящий индейский лук и стрелы, тот самый, что висел на задней стене торгового дома Старого Тома в маленькой деревушке Рама. Однажды он держал его в руках, когда ездил с папой в город.
Утром в свой день рождения он сделал последнюю, глубокую зарубку с выгравированной рядом цифрой «12». «Теперь я мужчина», — радостно улыбнулся Виктор.
«Теперь, когда ты стал мужчиной, ты наверняка сможешь справляться с домашними делами еще быстрее”, – засмеялась мама. Затем папа протянул ему конверт, который прятал в своем комбинезоне по меньшей мере месяц.
Внутри был тонкий лист бумаги. Вверху были указаны имя и адрес его дяди в Альбукерке. Внизу стояла подпись его дяди. Посередине было его собственное имя «Виктор» и слова «Десять долларов».
«Папа, это чек?»
«Без сомнений! Твой дядя прислал мне его пару месяцев назад и попросил хранить его до твоего дня рождения. Он сказал, что надеется, что ты сможешь купить на эти деньги что-нибудь стоящее».
Виктор спрятал чек в специальный тайник, который вырезал между двумя бревнами рядом со своей кроватью. Он часто доставал его, представляя, как обменяет на свой новый лук и стрелы.
Ожидание поездки отца в Раму, назначенной на 12 декабря, было, пожалуй, самым трудным в жизни Виктора, но в то утро Он побежал запрягать лошадей в фургон, постелил на сиденье два больших одеяла и привязал к днищу фургона двадцать брезентовых мешков. Мамин список покупок был длинным, но Виктор мог думать только о своем рождественском луке со стрелами и «десяти долларах» в кармане.
Он знал, что хочет получить на Рождество.
Ширины дороги в Раму хватало лишь на то, чтобы фургон мог проехать между соснами. Виктору приходилось часто спрыгивать и убирать с дороги толстую ветку. Его руки болели, в ладонях были занозы, и он смертельно устал, прежде чем они разбили лагерь на ночь.
Когда они прибыли в маленькую деревушку Рама, Виктор позаботился о лошадях и поспешил к отцу в Торговый центр.
Папы там не было, как и Старого Тома. Оба мужчины стояли на заднем дворе и смотрели в небо.
Надвигается ураган
«Я не видел такого с тех пор, как пару лет назад разразилась сильная метель, — сказал старина Том. — Тебе лучше вернуться домой, пока ветер не занес твою повозку снегом». Старина Том позвал свою жену, которая как раз заканчивала собирать товары по маминому списку. «Мэйбл, иди сюда и посмотри на небо! Надвигается снежная буря!» Старина Том был прав. Небо на юге медленно заволакивало тучами, судя по которым надвигался не просто сильный дождь, а нечто большее, и ледяной ветер раскачивал фургон.
Виктор был так занят, укладывая в фургон туго набитые мешки, что даже забыл поискать лук и стрелы. Каждый раз, когда он делал паузу, папа или Старый Том подавали ему что-нибудь еще, чтобы он погрузил в фургон.
Виктор отвязал лошадей, пока папа прощался со стариной Томом, затем крикнул, хлопнул их хлыстом и направился прочь из города. Он даже не вспомнил о чеке на 10 долларов, пока они не подъехали к первому ряду сосен за городом.
«Теперь уже слишком поздно, — подумал он. — Думаю, мне просто придется подождать до следующего года.
«Жаль, что мы не можем переждать бурю в Раме, сынок, — сказал папа. — Но мама одна с твоей сестрой, и ей понадобятся товары, которые мы купили.
Виктор на минуту задумался и погнал лошадей быстрее.
С заходом солнца посыпались первые снежинки, и вскоре фургон превратился в белый холмик, подпрыгивающий среди деревьев. Густой, ледяной снег валил со всех сторон, скрывая дорогу под своим ледяным покровом. Виктор подбадривал лошадей и мечтал о маминой дровяной печи.
Лошади, казалось, знали, куда идут, поэтому Виктор позволил им везти себя. Но время от времени он возвращал их на прежний курс.
Затем вспышка молнии открыла ему ужасную правду. Он направил лошадей по очень большому кругу. Они только сейчас пересекали следы, оставленные повозкой около часа назад.
Виктор повернулся, чтобы сказать папе, что у них неприятности, но папа спал на сиденье фургона рядом с ним, медленно замерзая.
«Боже, — громко закричал Виктор, — Пожалуйста, разбуди папу!»
Виктор знал о снежных бурях, и он знал о Боге. Его любимым местом в Писании был 22-й псалом, и хотя в нем не говорилось ни о снеге, ни о метелях, ни о спящем папе, Виктор процитировал отрывок о том, что Пастырь будет с вами, когда вы поведете свою повозку через долину смертной тени.
В середине псалма чей-то голос велел Виктору остановиться и развести костер. «Это разбудит папу», — сказал голос.
Лошади, которые теперь так же, как и Виктор, не понимали, куда идти, были рады остановиться.
Вспомни о чеке
Однажды вечером друзья Виктора из племени Навахо и Зуни показали ему, как можно найти сухие ветки для костра под ветвями пиньонских сосен. «Там всегда будут сухие ветки, только надо, чтобы у тебя были спички», — сказали они ему.
Виктор укутал папу еще в одно одеяло и спрыгнул с повозки, чтобы поискать сухие ветки под пиньонской сосной, росшей у дороги.
Ветер сдувал его с ног, пока он складывал сухие ветки для небольшого костра. Но, когда он полез в карман за спичками, там было пусто!
«Проверь в карманах у папы», — сказал голос.
Глубоко в правом кармане папиного пальто Виктор нашел три деревянные спички. Одна была сломана пополам.
«Хорошо, — подумал Виктор, — у меня есть дрова и спички. Где же теперь мне найти сухую бумагу, чтобы развести огонь?»
Голос заговорил снова.
«Помнишь свой чек на 10 долларов?»
«Нет. Только не чек! — крикнул Виктор в кружащийся снег. — Это мой рождественский подарок!»
«Чек сухой?»
Виктор сунул руку в карман, думая, что, возможно, никогда не получит свой рождественский лук и стрелы. Потом он увидел, как папа рухнул на сиденье.
«Забудь о луке и стрелах, — сказал Виктор голосу. — Помоги мне развести огонь, чтобы спасти папу».
Он глубоко засунул руку в карман, прежде чем нащупал сухую бумагу своего рождественского подарка. Теперь он мог разжечь огонь.
Первая спичка вспыхнула, но погасла прежде, чем он успел поджечь уголок чека. Вторая спичка была сырая и потухла. От третьей спички была только половина, и Виктор очень осторожно чиркнул ею о подошву ботинка. Она вспыхнула ярко-оранжевым пламенем и быстро начала пожирать чек. Виктор сунул горящую бумагу в поленья и закричал голосу. «Помоги мне вытащить папу!»
Это была тяжелая работа, но вскоре папа и Виктор уже сидели, тесно прижавшись друг к другу, у жаркого костра.
«Где мы? — сонно спросил папа.
«Я не знаю».
«Бог знает». Виктор едва слышал тихий голос папы. «Спроси Его».
«Даже когда я иду долиной смертной тени, — процитировал Виктор стих, как можно громче, надеясь, что Бог находится достаточно близко, чтобы услышать. — Ты со мной». «Иди к деревьям справа от тебя», — произнес голос.
Виктор встал, похлопал папу по плечу, поглубже натянул шапку и направился к деревьям.
В тот самый момент буря прекратилась, показав свет полной луны. Перерыв длился всего несколько секунд, ровно столько, чтобы Виктор смог увидеть раздвоенную верхушку старой сосны пондероза, изуродованной молнией. Виктор знал это дерево. Оно росло недалеко от их собственной земли! Если бы он смог добраться до того дерева, а затем пройти десять шагов в сторону Эль-Морро, он бы наткнулся на их собственную проволочную изгородь. Оттуда до дома было около мили!
«Па! — закричал Виктор, подбегая к костру. — Бог преподнес нам самый лучший рождественский подарок на свете. Мы возвращаемся домой!»
Дик Дуерксен, пастор и рассказчик, живет в Портленде, Орегон, Соединенные Штаты.